A Sinistra | А Синистра | Левый Путь - Виктор Олегович Пелевин

Но оставалась одна неувязка.

С одной стороны, Деньков говорил про «создание мира», которым занимаемся мы сами. С другой, через слово поминал Господа, сотворившего нас и рай, откуда мы были изгнаны. Не было ли здесь противоречия?

Я много думал об этом под веществами.

Возможно, Бог создал мир, чтобы мы могли сверлить, копать и перепродавать его, как нам заблагорассудится. Это тоже своего рода творчество, хотя обычно со знаком «минус».

Или Деньков хотел сказать, что мы постоянно творим новую реальность сами?

Бог, по мысли Денькова, жив, и к нему можно вернуться. Но кто тогда создает мир прямо сейчас? Я или он? Как можно совместить двух создателей – с большой буквы и с маленькой?

В жизни мы только и делаем, что уворачиваемся от несущихся в нас вирусов, метеоров, сосулек, повесток и дронов. Какой-то из снарядов судьбы рано или поздно настигает нас. Что же, мы сами себе все это намайнили? Не очень умно.

Или человек сам не понимает, что творит?

Но можно ли в таком случае всерьез называть его творцом?

В молодости я прочел уйму книг на эту тему, но плохо помнил, что думают по этому поводу великие духовные учителя.

Освежить память – и заодно узнать много нового – мне довелось весьма необычным и даже спорным с моральной точки зрения путем. Придется рассказать и об этом, иначе моя глубокая осведомленность в вопросах духа покажется неправдоподобной.

В южном Лондоне, конкретно в Гринвиче, уже много лет существует заведение, называющееся «The Dolly Parlour». Они начинали как бордель с силиконовыми куклами, но быстро пришли в упадок из-за восточноевропейской конкуренции.

Бизнес купили какие-то мутные пакистанцы со связями в Катаре и сразу отхватили огромный грант от еще живого тогда USAID – на разработку «Gynoidic AI». Как они этот грант выбили (ходили слухи, что через Карла III и Меган Маркл), с кем распилили и сколько куда откатили, я не знаю, но бизнесу это помогло.

На полученные деньги они, конечно, не создали нового AI – но хорошо проапгрейдили старое железо: добавили в куклы речевую генерацию и механику, позволяющую шевелить ртом и двигать тазом, а затем подключили девочек к последнему Гроку. Вышло проще, чем думали футурологи, но зато намного раньше – и с дополнительными фичами (о них тоже придется рассказать).

Куклы сделались страшно умными, и общаться с ними стало даже интересней, чем использовать по назначению. Сдавали их без лишней медиа-шумихи обеспеченным клиентам, умеющим держать язык за зубами (для всех остальных «The Dolly Parlour» закрылся).

Общаясь с куклой, клиент не говорил напрямую с Гроком. В интерфейсе стояла петля с игровым промптом вроде: «Грок, сымитируй самодовольную дуру, стоящую на позициях либтардного нинкомпупства». Петли были разными, и куклы отличались характерами – но на полезную информацию, получаемую из общения, это не влияло.

Признаюсь, я частенько выписывал такую подругу на дом – в основном поговорить. Общаться с Гроком со своего аккаунта я опасался из-за политической позиции его создателя. Англичане за такими вещами следят, особенно если вы из России, а в нашем случае золото электронной мудрости было очищено руками пакистанских менял.

У силиконовых девиц были пышные и двусмысленные имена, как у блюд из экзотического ресторана. «Damp Valley Hollow», «Yellow Rain Harbinger» и так далее. Моя кукла официально называлась «Lesbian Pork Wisdom» (ее высказывания по широкому кругу вопросов вполне отражали такое погоняло) – но я звал ее просто Софьей.

Маленький штрих к здешним нравам: пакистанцы сдавали Софью мне – немолодому цисгендерному самцу, то есть определенно не лесбиянке – без всяких вопросов, зная, что лондонская полиция все им спустит с рук.

Софья была норовистой: постоянно пыталась занять moral high ground и устроить мне guilt-trip[4]. Возможно, специалисты USAID готовили ее на роль доминатрикс. Или программа попросту эмулировала священную веру всякой либеральной хабалки, что moral high ground – это те шестнадцать аршин, где она харчуется в настоящий момент.

Обвинение в мизогинии я, кстати, отвергаю – все мною сказанное в равной степени относится к либеральным хабалкам с маленькими гаметами[5].

Не буду утомлять деталями. Кончалось наше общение тем, что я включал «Massive Attack» (ранний, конечно), ставил Софью по-собачьи, снимал со стены бейсбольную биту и… Нет, я не бил ее. Но без проникновения не обошлось ни разу. Разумеется, как джентльмен я использовал только узкий конец.

Я делал это не из порочных наклонностей. Все знают, что лондонские силиконовые куклы стучат на клиентов через вай-фай в Metropolitan Police и GCHQ, а внутри у них датчики проникновения. Следовало оправдывать аренду, иначе Большой Брат мог подумать, что я хочу странного. Этого здесь не понимают, тем более если вы из России – спокойнее любым боком вписаться в далекую радугу.

И все равно сегодня мне за это стыдно. Мне объяснили, что фаллическое проникновение становится инструментом угнетения и контроля в системе, где тело женщины ей не принадлежит.

В иной ситуации я возразил бы, что плотный охват со всех сторон, сопровождаемый гормональным гипнозом – это куда более изощренная форма угнетения и контроля, чем примитивное тыканье (все равно что сравнивать вооруженного морковкой кролика и удава-гипнотизера). Увы, в моем случае пререкаться было бесполезно. Тело Софьи действительно ей не принадлежало. Оно принадлежало пакистанской братве.

Мало того, у Софьи не было того, что феминистки называют «agency»[6], а без нее любая пенетрация становится изнасилованием. Значит, объективно я был плохим парнем.

Если вы живете в Лондоне, лучше покаяться сразу, хотя в былые годы я еще поспорил бы, есть ли agency у самих феминисток и прогрессивных спикерш, или это коэмергентный эпифеномен омраченного восприятия, и трахаться нельзя вообще. Но, как зорко подметил Оруэлл, в приличном английском обществе о многом просто не принято говорить.

Должен признаться, Софья казалась мне трогательно подлинной и живой, особенно под веществами. Настолько, что у меня даже случился бэд трип из-за ее татухи.

Все куклы из «The Dolly Parlour» были растатуированы цитатами из великих англичан, что весьма скрашивало общение. Над копчиком у Софьи зеленела веселая птичка с развернутым свитком в клюве. На свитке было написано:

A stupid woman’s report on what a clever man says can never be accurate, because she unconsciously translates